Содержание
- Резюме
- Бразилия: новый раунд борьбы с инфляцией и налоговая реформа
- Россия: структурная трансформация и высокие процентные ставки
- Индия: контролируемое замедление экономики
- Китай: кризис на рынке недвижимости и дефляционная спираль
- Южная Африка: перебои с электричеством
- Иран: энергетический кризис и обесценение риала
- Египет: конфликты на Ближнем Востоке и очередной переход к плавающему курсу
- Эфиопия: военные конфликты и дефолт по еврооблигациям
- ОАЭ: устойчивый рост вопреки кризисам
- Индонезия: небольшой рост налогов и импортозамещение
- В фокусе платежи в национальных валютах
Резюме
Борьба с инфляцией – актуальная проблема для некоторых экономик БРИКС, особенно для тех, где исторические проблемы с инфляцией в 2020–2024 годах оказались усилены глобальными трендами – Египет, Иран, Эфиопия. Бразилия столкнулась с высокими темпами инфляции, которые достигли пика в 9,65% в 2022-м, но показали признаки умеренности в последующие годы. ЮАР испытала темпы инфляции около 7%, на которые повлияли мировые цены на сырьевые товары и проблемы внутренней цепочки поставок. Российская инфляция имеет особую природу, связанную с российско-украинским конфликтом, экономическими санкциями и структурной трансформацией экономики. Китай в свою очередь сталкивается с дефляционными процессами на фоне замедления экономики.
ВВП Китая, крупнейшей экономики в группе БРИКС, по прогнозу МВФ, достигнет приблизительно 19,5 трлн долларов по итогам 2025 года продолжая стимулировать рост в блоке, хотя его темпы и снизятся, замедлятся до 4,6%. Замедление роста Китая – серьезный фактор не только для экономик стран БРИКС, но и для глобальной экономики. Ожидается, что Индия сохранит устойчивый рост с ВВП около 4,27 трлн долларов по итогам 2025-го, при этом темпы роста продолжат превосходить китайские уже пять лет – рост в текущем году ожидается на уровне 6,4%. Бразилия и Россия в настоящее время стабилизируют свои экономики, при этом ВВП Бразилии составит около 2,31 трлн долларов, а России – около 2,20 трлн долларов в 2025 году.
Страны БРИКС в совокупности демонстрируют сильный потенциал экономического роста со средним прогнозируемым темпом 4,4% на 2024–2025 годы, что значительно опережает экономики стран G7. Ключевые драйверы этого роста – Китай и Индия, тогда как, например, Бразилия и Южная Африка, сталкиваются с проблемами, связанными с инфляцией и государственным долгом. Постоянные усилия по стабилизации экономики, управлению инфляцией и решению проблемы фискального дефицита будут иметь решающее значение для долгосрочной устойчивости роста в блоке БРИКС.
Консолидация бюджета и управление государственным долгом актуальны для стран БРИКС. Наиболее серьезные экономические проблемы – в Эфиопии, которая в 2024 году допустила дефолт по своим еврооблигациям. ЮАР также сталкивается со значительными сложностями в части государственного долга наряду с дефицитом бюджета, который останется высоким из-за структурных экономических проблем. Бразилия также борется с уровнем государственного долга на уровне 85% ВВП, что требует тщательного фискального управления для решения проблемы текущего бюджетного дефицита. Высокий уровень долга и в Египте – около 96% ВВП.
Бразилия: новый раунд борьбы с инфляцией и налоговая реформа
После быстрого восстановления от шоков, связанных с пандемией COVID-19, Бразилия сохранила устойчивый экономический рост в 2022 и 2023 годах на уровне 3% и 2,9% ВВП соответственно, а рост в 2024-м оценивается на уровне 3,5% – значительно выше 2%, ожидавшихся в начале прошлого года. Высокие темпы роста 2024 года, в особенности его первой половины, и положительный разрыв выпуска связывают с сильным рынком труда и мягкой фискальной политикой, однако уже во второй половине рост начал замедляться, а дополнительным негативным фактором для экономики стал переход к циклу повышения ставок в сентябре 2024 года.
В 2025–2026 годах ожидается некоторое замедление в силу глобальных экономических условий, а также сохранения жесткой денежно-кредитной политики в рамках борьбы с инфляцией – в феврале 2025-го правительство Бразилии снизило свои оценки экономического роста в 2025-м с 2,5 до 2,3%. Аналогичные темпы роста прогнозирует и МВФ – 2,2% на 2025 год, 2,3% – на 2026-й.
Бразилия прошла инфляционный пик 2021–2022 годов достаточно легко в силу раннего начала ужесточения денежно-кредитной политики – цикл повышения ставки стартовал еще в марте 2021-го, задолго до увеличения ставки основными центральными банками. В середине 2023 года инфляция вернулась к верхней границе таргета – в 2023-м таргетируемый интервал для инфляции составлял 1,75–4,75%. С 2025 года Бразилия перешла к установлению инфляционного таргета на длительный срок (в отличие от более ранней системы ежегодного установления) – теперь он зафиксирован на уровне 3±1,5%, а несоответствие цели определяется отклонением инфляции от таргетируемого коридора на протяжении шести месяцев подряд. Выбранное значение таргета подверглось значительной критике как слишком низкое и затормаживающее экономику.
С середины 2024 года инфляция начала увеличиваться, ключевыми драйверами стали цены на продовольствие и услуги, в т. ч. за счет уверенного роста заработных плат. На сегодняшний день безработица в Бразилии находится на исторических минимумах за последние годы – чуть выше 6%, тогда как пиком в этом десятилетии стал 2021-й с уровнем около 15%. Центральный банк Бразилии говорит о наличии положительного разрыва в экономике.
Рост инфляции вызвал быстрый переход к циклу ужесточения денежно-кредитной политики Центральным банком Бразилии – с сентября уже случилось четыре повышения ставки, суммарно она была увеличена на значительные 2,75 п. п.
Несмотря на быстрое ужесточение денежно-кредитной политики, осенью и зимой экономическая активность оставалась сильной: это выражалось и в устойчивой кредитной активности, и в росте заработных плат, и в сохранении потребительского спроса. Одна из причин – практика льготного целевого кредитования (earmarked credit). Основной источник таких кредитов для компаний – Бразильский национальный банк развития (Brazilian National Development Bank, BNDES), выдающий кредиты в рамках программ экономического развития. Для домохозяйств существенную долю составляет льготное кредитование покупки жилья. Масштабы явления достаточно велики – на конец 2024 года общая величина задолженности по нецелевому корпоративному кредиту составила 1,6 трлн бразильских реалов, тогда как задолженность по целевым кредитам – около 900 млрд реалов. Еще большую долю целевые кредиты составляют для домохозяйств – 1,8 трлн реалов целевых кредитов против 2,2 трлн реалов нецелевых.
Ставка по целевым кредитам значительно ниже, чем по нецелевым, – для компаний она к концу 2024 года была 13,1 против 22,1% по нецелевым кредитам, а для потребителей – 10,2 против 53%.
Другая значимая причина слабого замедления экономической активности в условиях высоких процентных ставок лежит в области бюджетно-налоговой политики и неопределенности относительно бюджетного дефицита. Дефицит государственного бюджета Бразилии – историческая проблема, которая усугубилась в период пандемии COVID-19.
Страна стремилась к первичному профициту к 2024 году, но столкнулась с трудностями из-за роста расходов и более низкого, чем ожидалось, роста доходов. В ответ на давление на фискальную структуру правительство объявило об уменьшении расходов в конце 2024 года для поддержания фискальной надежности, однако этих сокращений оказалось недостаточно. Неопределенность фискального положения страны оказала негативное давление на бразильский реал, что в свою очередь также ускорило инфляцию. Меры сокращения расходов продолжились в январе.
Помимо этого: в январе 2025 года Бразилия провела крупную налоговую реформу, направленную на упрощение налоговой системы: вместо пяти существовавших ранее потребительских налогов введена система двойного НДС – двух налогов, один из которых будет собираться на федеральном уровне, другой – на муниципальном. Предполагается, что более простая и прозрачная налоговая система позволит повысить собираемость налогов, а также значительно сократить издержки на комплаенс.
Россия: структурная трансформация и высокие процентные ставки
Для российской экономики ключевым вызовом последних нескольких лет стала структурная трансформация в результате российско-украинского конфликта и последовавших за ним санкций. После падения ВВП на 2,1% в 2022-м российская экономика росла в 2023 и 2024 годах примерно на 3,6 и около 4% соответственно вопреки первоначальным прогнозам. Отчасти драйвером этого роста в условиях санкций, ухудшившихся внешних условий и внутренней перестройки стали увеличившиеся государственные расходы, которые дали мощный стимул экономической активности.
Государственные расходы за период 2022–2024 годов выросли значительно, но постепенно – каждый пересмотр проекта бюджета сопровождался увеличением государственных расходов в будущих периодах. Так, общие расходы в 2025-м будут на 27% выше запланированных на этот год в проекте бюджета 2024–2026 годов и на 58% выше значений проекта бюджета на 2023–2025 годы.
Фискальный стимул пролился в экономику как через потребителей, так и через корпоративный сектор. Реальные располагаемые доходы потребителей росли на протяжении 2022–2024 годов, а замедление темпов в IV квартале во многом связано с эффектом базы (очень значительным было повышение реальных доходов в IV квартале 2023 года). Роль увеличившихся зарплат и жесткого рынка труда в росте реальных доходов высока – безработица снижалась на протяжении последних нескольких лет и в настоящее время находится на исторических минимумах.
Государственные расходы, в частности в рамках оборонных заказов, сформировали устойчивую базу для инвестиций в основной капитал предприятий даже в условиях высоких процентных ставок. Такую нечувствительность к высоким ставкам некоторых отраслей экономики в то время, как другие испытывают трудности с совершением инвестиций, можно назвать проявлением структурной трансформации.
В 2024 году в России прошла налоговая реформа, которая коснулась как индивидуального, так и корпоративного налогообложения. Система индивидуального налогообложения стала более прогрессивной, чем раньше. В корпоративном налогообложении основные изменения коснулись налога на прибыль – ставка выросла с 20 до 25%, а кроме того, были институционализированы разовые налоги на сверхприбыль и экспортные курсовые пошлины, которые применялись в 2022–2023 годах. Изменения должны оказать положительное влияние на доходы бюджета – по оценкам Минфина, они принесут 2,6 трлн рублей в бюджет в 2025 году.
Несмотря на рост государственных расходов и дефицит государственного бюджета на протяжении последних трех лет, государственный долг остается на низком уровне и опасений относительно его устойчивости не вызывает. Отметим, что наращивание долга происходит в первую очередь за счет заимствований на внутреннем рынке, тогда как внешний долг продолжает сокращаться.
Отдельный сюжет 2022–2024 годов – льготная ипотека, которая в значительной степени разогнала потребительское кредитование и сформировала сегмент рынка, не чувствительный к изменению ключевой ставки.
Денежно-кредитная политика перешла к циклу ужесточения в середине 2023 года и, судя по состоянию экономической активности и заявлением Центрального банка, останется жесткой еще долгое время. На февральском заседании Банк России повысил прогноз по ключевой ставке на 2025 год – с 17–20 до 19–22%, таким образом заложив возможность дальнейшего увеличения КС ЦБ.
Курс рубля в 2022–2024 годах фундаментально зависел от счета текущих операций в силу введения ограничений на движение капитала, хотя некоторые, в т. ч. достаточно серьезные колебания, были вызваны и увеличением уровня неопределенности (например, введением новых пакетов санкций). В 2022 году курс рубля значительно укрепился на фоне сохранения большого объема экспорта и высоких цен на нефть, а также резким снижением импорта в условиях санкций. С конца 2022 года объем экспорта сокращался в силу вводимых санкций, а импорт увеличивался, в т. ч. за счет расширения параллельного импорта и к середине 2023-го стабилизировался на уровне 90 рублей за доллар. Однако осенью 2024 года началось ослабление курса рубля. Существенным фактором стало прекращение биржевых торгов долларом, евро и гонконгским долларом с июня 2024 года и последовавшая фрагментация рынка.
В первые месяцы 2025 года наблюдался рост курса рубля по отношению ко всем основным валютам, одним из факторов которого является надежда на позитивные геополитические изменения.
Индия: контролируемое замедление экономики
Индия на сегодняшний день является одной из самых быстрорастущих экономик мира. Она быстро оправилась от последствий кризиса, вызванного COVID-19 благодаря восстановлению потребительского спроса и мерам государственной поддержки. В 2022 и 2023 годах экономический рост составлял 7 и 8,2% соответственно. В 2024-м по предварительным оценками эконмический рост замедлился до 6,5%, аналогичные темпы ожидаются и в 2025–2026 годах за счет сокращения потребительского спроса. Одна из ключевых причин замедления – снижение темпов роста зарплат, в особенности в высокотехнологичных секторах, ориентированных на экспорт.
Темпы роста кредитования в Индии остаются высокими, хотя к концу 2024 года наблюдается некоторое замедление. В 2024 году объем кредита частному сектору увеличился на 11,8%, тогда как в 2023-м рост составил 20,3%. Кредит нефинансовому сектору во многом является ключевым источником роста инвестиций.
Инфляция после роста в 2022–2023 годах замедлилась, но все еще нестабильна. В 2023–2024 годах инфляция в основном находилась в допустимых границах в 4±2%, установленных Резервным банком Индии, хотя и в верхней половине этого диапазона. В начале 2025 года произошло замедление инфляции, которое связано не только с сокращением общей экономической активности, но и со снижением цен на продукты питания, которые делают существенный вклад в общий уровень темпа роста цен.
Денежно-кредитная политика на протяжении последних нескольких лет после пандемии оставалась жесткой, однако цикл снижения ставок уже начался. В феврале 2025 года Резервный банк Индии впервые за пять лет перешел к снижению ставок – во многом это вызвано замедлением экономической активности и кредитования в Индии.
За 2025 год индийская рупия достаточно сильно обесценилась, упав с уровней около 82 до 86–86 рупий за доллар, Резервный банк Индии, по его словам, дважды ходил с интервенциями. Причина девальвации – введение дополнительных экспортных пошлин США и высокая глобальная неопределенность.
Бюджетно-налоговая политика остается направленной на консолидацию. C 2022 года дефицит государственного бюджета немного сократился на фоне высоких доходов, отчасти обусловленных улучшением соблюдения налогового законодательства и продолжающимся сокращением затрат после пандемии. Внешние шоки также были сбалансированы опережающими доходами от быстрого роста экономики. Также сокращался и государственный долг Индии, который составлял около 80% ВВП последние годы. Ожидается, что в ближайшие годы фискальная консолидация позволит еще снизить дефицит бюджета и государственный долг на фоне роста экономики.
Счет текущих операций в Индии был отрицательным последние годы и колебался в диапазоне от 1,2 до 2,4% ВВП, но в целом оставался устойчивым, несмотря на отрицательное сальдо торговли товарами. Основные факторы устойчивого счета текущих операций – стабильно положительное сальдо торговли услугами, а также стабильно положительные вторичные доходы. С точки зрения финансового счета портфельные инвестиции также оказывают положительное влияние на платежный баланс, несмотря на общую неопределенности в мире. Прямые инвестиции остаются стабильными.
Китай: кризис на рынке недвижимости и дефляционная спираль
Китайская экономика восстановилась после пандемии одной из первых благодаря ранним и жестким локдаунам, уже в 2021-м экономика выросла на 8,4% ВВП (в частности, за счет эффекта базы 2020-го), в 2022-м рост составил менее 3% (опять же за счет эффекта базы 2021-го), а в последующие годы темпы роста составляли около 5%. Несмотря на относительно высокие темпы роста, постепенное замедление китайской экономики наблюдалось еще в предыдущем десятилетии, до пандемии COVID-19, а после нее замедление стало еще сильнее. На это повлияли как внешние факторы – геополитическая ситуация и торговая война, а также внутренние структурные проблемы, в т. ч. кризис недвижимости и растущая норма сбережения.
Инвестиции остаются драйвером китайской экономики на фоне снижающегося потребления. Инфраструктурные инвестиции основываются на устойчивых государственных заимствованиях на внутреннем рынке. Инвестиции в промышленность на сегодняшний день также остаются устойчивыми за счет предъявляемого экспортного спроса, однако текущая геополитическая ситуация создает риски для промышленных инвестиций.
Замедление китайской экономики отображается и в дефляционных тенденциях. С конца 2022 года в Китае наблюдаются низкие темпы инфляции, средний уровень базовой инфляции находился ниже таргета, а цены производителей были подвержены дефляции. Народный банк Китая осенью 2024 года начал более активное смягчение денежно-кредитной политики, а также смягчение макропруенциального регулирования, в т. ч. касающегося сектора недвижимости.
Несмотря на низкие темпы инфляции, юань ослабевает к доллару США начиная с осени 2024 года. Это происходит на фоне опасений относительно введения тарифов Трампом. Впрочем, по мнению Трампа, обесценение юаня – намеренная политика Китая для борьбы с новыми пошлинами за счет более конкурентоспособного экспорта. Падение юаня затрудняет для Народного банка Китая процесс борьбы с дефляцией – дальнейшее снижение ставок будет и дальше оказывать понижающее давление на юань, тогда как само по себе ослабление национальной валюты практически не перекладывается в инфляцию.
В период пандемии Китай предпринял ряд мер поддержки экономики, направленных как на бизнес, так и на индивидов. В большей степени эти меры выражались не в увеличении государственных расходов, как во многих западных странах, а в мерах снижения налоговой нагрузки.
Бюджетно-налоговая политика в 2022–2023 годах была скорее сдерживающей, отражавшей сокращения мер помощи после пандемии. Однако с осени 2023 года начинается переход к смягчению бюджетно-налоговой политики – дефицит на 2023-й был расширен для устранения последствий разрушительных тропических ливней, а в 2024-м государственные расходы были направлены на инфраструктурные проекты. Осенью 2024 года был увеличен лимит на выпуск облигаций муниципалитетов.
В 2025 году запланировано дальнейшее увеличение бюджетного дефицита в качестве контрциклических мер помощи экономике. Существенная часть финансирования этого дефицита будет реализована через большой выпуск государственных облигаций, средства от которого будут направлены на субсидирование потребления, инфраструктурные и высокотехнологичные инвестиции, а также рекапитализацию банков.
Экспорт китайской экономики значительно восстановился после пандемии за счет роста мировой экономики. При этом к 2024 году за счет открытия границ восстановился туризм, что увеличило импорт и снизило внешнеторговый баланс и сальдо счета текущих операций для Китая. Перспективы внешней торговли Китая в значительной степени зависят от введения тарифов США и дальнейшего развития геополитической ситуации. С начала февраля 2025 года действует 10%-ная пошлина на импорт из Китая в США. В качестве ответных мер с середины февраля 2025 года Китай ввел пошлину в размере 15% на импорт угля и сжиженного природного газа, а также 10% на нефть, сельскохозяйственную технику и автомобили с большим объемом двигателя.
Текущий счет был в профиците с 2022-го, однако заметна тенденция к сокращению с 2,5 до 1,4% ВВП и 1,4% ВВП в 2023 и 2024 годах соответственно, что было связано с ростом дефицита услуг по мере восстановления выездного туризма Китая и снижением профицита торговли товарами, связанного со сворачиванием экспортного бума после COVID-19, слабым мировым спросом и более низкими ценами на экспорт. Импорт развивался в соответствии с внутренним спросом.
Южная Африка: перебои с электричеством
Восстановление экономики ЮАР в 2021 году после пандемии происходило в основном за счет смягчения ограничений в обрабатывающей и горнодобывающей отраслях. Однако в следующие годы экономический рост сократился до 1,9% в 2022-м и 0,7% в 2023-м. Причиной тому в первую очередь стали сложности с поставками электроэнергии, ограничения транспортного сектора, а также медленное восстановление мирового спроса, в т. ч. выразившееся в снижении цен на экспортируемые ЮАР металлы. Эти факторы привели к замедлению роста в сельскохозяйственном и добывающем секторах. Перебои с поставками электричества в ЮАР не новое для экономики явление, энергетический кризис продолжается с 2007 года. Причиной тому – плохое управление и коррупция в Eskom, государственной энергетической компании. Ветшающая инфраструктура в совокупности с плохим обслуживанием и недостаточными и неэффективными новыми инвестициями приводят к длительным перебоям в поставках электроэнергии. Последний период, в который ЮАР осталась без электричества на несколько дней, произошел в феврале 2025 года. Прогнозы экономического роста на 2025 год осторожные: медленные темпы на основе инвестиций в инфраструктуру.
Инфляция после пика в 2022 году в 6,9% постепенно снизилась до более управляемых уровней в 5,9% в 2023-м и 4,4% в 2024-м, попадающих в таргетируемый коридор 3–6% (который, возможно, будет снижен до 3–5%). Причиной тому стал как начатый цикл ужесточения денежно-кредитной политики, так и ослабление внешнего инфляционного давления в виде цен на топливо и продукты питания. Инфляционные ожидания в стране также снизились.
В сентябре 2024 года Центральный банк Южной Африки перешел к циклу снижения ставок, совершив с того момента уже три последовательных сокращения по 0,25 п. п. – с 8,25 до 7,5%. Ожидается и дальнейшее снижение ставки. Потребление и кредитование начали реагировать на снижение процентной ставки, и уже в IV квартале начался рост кредитования. Основной инфляционный риск для экономики ЮАР – рост цен на электроэнергию, а также на продовольствие и воду.
Южноафриканский рэнд обесценился с 2022 года примерно на 15%, как и остальные валюты развивающихся стран, а далее следовал циклу денежно-кредитной политики.
Проблемы экономического роста ЮАР отражаются в положении государственных бюджета и долга. Дефицит государственного бюджета сохраняется на протяжении последних лет и отражает как низкие налоговые поступления (в основном корпоративные подоходные налоги), так и высокие расходы (в основном обслуживание долга и поддержка электроэнергетического государственного предприятия Eskom).
C 2022 года государственный долг в ЮАР составлял более 70% ВВП, что отражало продолжавшиеся заимствования для финансирования бюджетного дефицита и поддержки государственных расходов. Ожидается, что госдолг достигнет пика примерно на уровне 75,5% ВВП в 2025–2026 годах. Этот уровень значительно превышает порог в 60%, который обычно считается стабильным для развивающихся рынков, что вызывает опасения относительно устойчивости государственных финансов, учитывая значительную долю государственных расходов и медленный экономический рост.
Счет текущих операций в ЮАР традиционно находится в дефиците, хотя в 2020–2021 годах оставался в профиците на фоне значительного роста цен на золото и ограничения импорта в силу нарушения цепочек поставок. После возврата к отрицательному сальдо с 2022-го счет текущих операций продолжил снижаться и к 2024 году составил 1,75% ВВП.
Иран: энергетический кризис и обесценение риала
В последние годы экономика Ирана продемонстрировала некоторые признаки устойчивости, особенно в нефтяном секторе, который остается важнейшим фактором роста. После восстановления от пандемии иранская экономика выросла на 3,8% ВВП в 2022-м и 5,0% ВВП в 2023-м соответственно. Согласно последним данным рост в 2024 году оказался на уровне 2,7%.
Однако, несмотря на видимую устойчивость, экономика Ирана накапливает структурные проблемы в результате нахождения под западными санкциями и исключенности из мировой финансовой системы. Промышленное производство в Иране продолжает сталкиваться с препятствиями, вызванными санкциями 2018 года, влияющими на ключевые секторы экономики, – обрабатывающую и горнодобывающую промышленность. Кроме того, существуют инфраструктурные проблемы – так, в 2024 году экономика Ирана столкнулась с энергетическим кризисом. Цены на электроэнергию и газ субсидируются, поэтому в условиях высокой инфляции экономика столкнулась с дефицитом энергии.
Уровень инфляции в Иране крайне высок – в постпандемические годы он составлял 40–45%, в т. ч. в результате обесценения иранского риала, в 2024-м опустилась до около 30%, однако в начале 2025-го темп инфляции ускорился. В Иране существует несколько курсов валюты – официальный, фиксированный доллару; курс валюты для импортеров жизненно важных товаров и рыночный курс.
Причиной обесценения рыночного курса риала стала геополитическая обстановка на Ближнем Востоке, а также значительное ослабление валюты в конце 2024 года на фоне прихода к власти Трампа и его обещаний усилить санкционное давление, которые практически сразу повлекли за собой снижение экспорта.
Кредитная активность в Иране сдерживается высокими темпами инфляции, которые остаются более 30% с 2018 года. Такая среда привела к осторожной практике кредитования среди финансовых учреждений. Иранский банковский сектор сталкивается с проблемами, связанными с ликвидностью и достаточностью капитала, что ограничивает его способность эффективно предоставлять кредиты. При этом банковский сектор держит огромный долг государства – около 23 млрд долларов, реальная величина которого сокращается в условиях инфляционного давления.
Дефицит бюджета относительно ВВП сокращался с 2021-го, составив 2,8% ВВП в 2022-м и 2,3% в 2023 году. Однако с 2025 года дефицит значительно вырастет. Часть доходов бюджета будет потеряна в результате того, что потребуется преодолевать санкции, тогда как траты бюджета будут увеличены с ростом военных расходов в три раза в проекте бюджета на 2025 год. Финансирование дефицита планируется за счет заимствований на внутреннем рынке и у банков, а также из национального фонда развития (National Development Fund), целью которого является развитие экономики с помощью сырьевых доходов.
Решение инфраструктурных проблем в различных секторах, включая энергетику и производство, требует значительных инвестиций, однако существующие проблемы экономики, такие как коррупция, неэффективное управление и бюджетный дефицит, оставляют мало пространства для создания инвестиционных возможностей.
Египет: конфликты на Ближнем Востоке и очередной переход к плавающему курсу
После восстановления экономики Египта в финансовых 2021/2022 годах ее рост замедлился с 6,6 до 3,8% и 2,4% ВВП в 2022/2023–2023/2024 годах Слабый рост объяснялся как внешними факторами, так и глубокими внутренними структурными проблемами, среди которых конфликт в секторе Газа и Израиле, а также в Красном море и падение доходов от Суэцкого канала усугубили эти трудности. Состояние ненефтяного частного сектора остается слабым.
Уровень инфляции в Египте в 2022–2023 годах значительно вырос, как и в других развивающихся странах, однако ее пик был выше. В 2023 году инфляция достигла максимальных 33,8% – причиной тому стала большая зависимость египетской экономики от импорта продовольствия и энергоносителей, а также политика Центрального банка.
Монетарная политика в Египте имеет специфическую историю. В 2016 году в рамках реформ МВФ в стране был установлен плавающий курс валюты, но на протяжении нескольких следующих лет курс оставался стабильным, несмотря на дефицит счета текущих операций – с поддержкой валютных интервенций Центрального банка.
Начиная с 2022 года на платежный баланс Египта негативно повлияло бегство капитала в условиях неопределенности с точки зрения финансового счета, а также удорожание импорта – в первую очередь нефти и пшеницы. Это привело к обесценению валюты на протяжении всего 2022 года, однако с 2023-го египетский фунт оставался стабильным. В начале 2024 года фунт стерлинга был девальвирован более чем в полтора раза, чтобы привести в соответствие официальный и рыночный курс, также было дано новое обещание позволить курсу определяться с помощью рыночного механизма.
С учетом того, что реальной целью Центрального банка Египта на протяжении последних лет оставалось поддержание фиксированного курса валюты, инфляция в значительной степени не соответствовала таргету. В 2022 году был установлен инфляционный таргет на уровне 7±2%, а к концу 2026-го инфляция должна снизиться до 5±2%. В феврале 2025 года инфляция снизилась до 12,8% за счет выпадения февраля 2024-го, в котором темпы роста цен были очень велики за счет девальвации валюты.
Традиционный для экономики дефицит счета текущих операций в последние годы вырос с 2,2% в 2021/2022 годах до 3,2% ВВП в 2022/2023 годах Сокращение ненефтяного экспорта и декомпрессия ненефтяного импорта ослабили ненефтяной торговый баланс. Кроме того, баланс услуг также ухудшился, в основном из-за снижения доходов от туризма, отражающего влияние конфликта в Газе и Израиле, а также снижение доходов от Суэцкого канала.
Государственный долг Египта достаточно велик, на 2021/2022 годы составлял порядка 88,5% ВВП, с этого периода он вырос до 95,9% ВВП за счет сохранения дефицитного бюджета. Проблема бюджетной консолидации не новая для экономики Египта, так, в период 2016–2019 годов экономике уже удавалось сокращать долг за счет снижения субсидий, однако пандемия COVID-19 и дальнейший валютный кризис вернули долг к прежним уровням. Дополнительным осложнением для снижения дефицита стали значительные процентные ставки, которые повышают стоимость обслуживания долга. Государственный дефицит бюджета Египта находился в диапазоне от 5,8% ВВП в 2021/2022 годах до 6,3% ВВП в 2023/2024 годах, его увеличение в первую очередь связано с выросшими тратами на обслуживание высоких процентных платежей.
Эфиопия: военные конфликты и дефолт по еврооблигациям
Экономика Эфиопии страдает от результатов военных конфликтов, которые продолжаются на протяжении последних нескольких лет: гражданская война в Тыграе (2020–2022 годы), гражданская война в Амхаре (2023-й – по н. в.), конфликт с Сомали (2024-й – по н. в.). Окончание кровопролитной войны в Тыграе в 2022-м после подписания соглашения о прекращении военных действий привело к увеличению темпов экономики – с 5,3% в 2021/2022 годах до 7,9% ВВП в 2023/2024 годах, в первую очередь за счет двузначного роста в секторах транспорта и связи, а также расширения производства орошаемых культур в сельском хозяйстве. Постепенно растет доля услуг в экономике (около 40% в 2023 году), однако доля сельского хозяйства все еще велика (около 32% в 2023-) – оно же составляет основу экспортной деятельности. Промышленность занимает только 7% от ВВП.
Инфляция стала снижаться с 32,5% в 2022/2023 годах, но по-прежнему превышает 20% в годовом выражении – к началу 2025-го она составляет около 15%. Национальный банк Эфиопии в 2024 году объявил о переходе к новой монетарной политике, основанной на управлении процентной ставкой. Объявлено и о запуске механизмов трансмиссии – операций постоянного действия и аукционов денежного рынка. Цель НБЭ – сохранение ценовой стабильности и устойчивости финансовых институтов, однако количественная цель по инфляции не установлена.
Переход к новой концепции монетарной политики произошел по условиям получения нового займа МВФ. Одновременно с этим Национальный банк Эфиопии отказался от фиксированного курса валюты, что сразу же привело к обесценению курса валюты в два раза – официальный курс был приведен в соответствие с рыночным.
Заем МВФ на 3,5 млрд в поддержку экономических реформ последовал за дефолтом по еврооблигациям в декабре 2023 года – Эфиопия пропустила купонный платеж размером в 3 млн долларов, причем в соответствии с заявлением Министерства финансов причина была в соблюдении равного отношения ко всем кредиторам.
По состоянию на конец 2024 года государственный долг Эфиопии составил приблизительно 34% ВВП, что значительно ниже уровня в 53% ВВП в конце 2021-го. Более половины заимствований осуществляются на внутреннем рынке, а среди внешнего долга большую долю составляют займы Китая.
ОАЭ: устойчивый рост вопреки кризисам
Экономическая активность ОАЭ остается оживленной, несмотря на усиление геополитической напряженности. Прямые перебои, связанные с торговлей, из-за напряженности в Красном море были ограниченными, хотя расходы на перевозку грузов выросли. Экономический рост ОАЭ характеризовался усилиями по диверсификации, направленными на снижение зависимости от доходов от нефти, со значительными инвестициями в такие сектора, как туризм, технологии и возобновляемые источники энергии. Ненефтяной сектор становится все более важным, внося значительный вклад в рост ВВП – около 3/4. В 2023 году неуглеводородный рост достиг 6,2%. Углеводородный ВВП сократился на 3,1% после добровольного снижения добычи нефти ОПЕК+, но общий рост ВВП остался на уровне 3,6%.
С середины 2021 по конец 2022 года в экономике ОАЭ темп роста цен был повышен, однако уже к 2023-му инфляция вернулась к низким темпам – до 1,6% по сравнению с 4,8% в 2022-м. В 2024 году Центральный банк ОАЭ перешел к более мягкой денежно-кредитной политике, наращивая денежную массу, вслед за снижением ставок ФРС. Центральный банк ОАЭ ведет политику таргетирования обменного курса, который поддерживается на уровне 3,67 дирхама за доллар. При этом золотовалютные резервы только увеличивались в периоды турбулентности – пандемию COVID-19, период глобальной инфляции, кризис в Красном море. На конец 2023 года они составляют около 190 млрд долларов.
ОАЭ сохраняет профицитный государственный бюджет – относительно высокие цены на нефть в основном компенсировали сокращение добычи и поддержали как фискальный, так и внешний профицит, кроме того, бюджетному профициту способствовала реформа корпоративного налогообложения, в рамках которой был впервые введен налог на прибыль в размере 9%. В 2025 году профицит бюджета поддержит реформа корпоративного налогообложения – налог на прибыль больших транснациональных компаний был повышен с 9 до 15% для соответствия программе ОЭСР по борьбе с размытием налогооблагаемой базы и переводом прибылей в низконалоговые юрисдикции. Существенную часть государственных расходов занимает социальный бюджет (39%), а также инвестиции в экономику и финансовый сектор (около 7%).
Профицит текущего счета остается значительным, в 2024 году он составил около 8,2%, что обусловлено в т. ч. сильным экспортом неуглеводородных товаров и услуг. Экономика ОАЭ остается привлекательной для зарубежных инвесторов, в 2023-м приток прямых иностранных вложений вырос на 35% по сравнению с предыдущим годом.
Индонезия: небольшой рост налогов и импортозамещение
Экономика Индонезии восстановилась после пандемии COVID-19, темпы роста в 2022–2024 годы составляли около 5%. Потребление домохозяйств остается значительным драйвером роста, на которое приходится более половины ВВП, при этом государственные траты также играют важную роль в экономике.
Уровень инфляции снизился с 4,1% в 2022 году до 2% в 2024-м благодаря ужесточению денежно-кредитной политики – Центральный банк Индонезии таргетирует инфляцию в промежутке 1,5–3,5%. Осенью 2024 года Центральный банк начал цикл смягчения денежно-кредитной политики на фоне замедлившейся инфляции. Индонезийская рупия испытывала колебания по отношению к основным валютам с 2022-го аналогично с валютами других развивающихся стран – с 2022 по 2024 год она обесценилась на 15,5% по отношению к доллару.
Дефицит государственного бюджета Индонезии сократился с 4,4% ВВП в 2021-м до 1,6% ВВП в 2023 году. Одной из проблем в Индонезии является низкий уровень налоговых доходов – собираемые налоги составляли около 12% от ВВП, тогда как средний уровень по ОЭСР был 34% в 2022 году. Для увеличения налоговых доходов индонезийское правительство повысило НДС с 2025 года (правда, всего с 11 до 12%), а также предприняло ряд мер по улучшению собираемости налогов.
Профицит счета текущих операций в 1% от ВВП в 2022-м сменился дефицитом в 0,2% в 2023 году, что было обусловлено широкомасштабным уменьшением цен на сырьевые товары (уголь, пальмовое масло, полезные ископаемые), скомпенсированным более низкими значениями импорта нефти, газа и сырья. Счет услуг немного улучшился, поскольку количество иностранных туристов значительно увеличилось по сравнению с 2022 годом, к 2024-му чистый экспорт восстановился, хотя продолжает испытывать давление нарастания импорта.
В Индонезии действует политика импортозамещения – в попытке развить внутреннее производство и снизить зависимость от импорта страна устанавливает ограничения. Так, для импортируемых товаров действует ограничение на долю произведенных в стране деталей – она должна быть не менее 40%. В соответствии с этой нормой в 2024-м Индонезия запретила импорт IPhone 16 (правда, в феврале 2025 года договоренность между правительством Индонезии и Apple все же была достигнута).
В то же время Индонезия пытается улучшить инвестиционный климат, в т. ч. за счет снижения регуляторных требований к бизнесу и создания особых экономических зон, а также развивает инфраструктуру в стране. Это отражается в т. ч. в росте прямых иностранных инвестиций: в годовом исчислении приток составил 21% в 2024-м. Основными источниками ПИИ являются инвесторы из Сингапура, Китая, Гонконга, Японии и США.
В фокусе платежи в национальных валютах
Один из приоритетов развития БРИКС в экономической сфере на сегодня – повышение роли стран, входящих в блок, в международной валютно-финансовой системе, в т. ч. за счет трансформации системы международных расчетов и увеличения доли расчетов в национальных валютах.
В рамках председательства России в БРИКС в 2024 году прорабатывались вопросы создания новых децентрализованных механизмов проведения трансграничных расчетов, использованию цифровых валют центральных банков, созданию единой клиринговой инфраструктуры.
Для создания инфраструктуры трансграничных расчетов в национальных валютах разрабатываются механизмы BRICS Bridge и BRICS Pay. Система BRICS Bridge – это система трансграничных расчетов, разрабатываемая на основе аналогичной системы mBridge. В свою очередь mBridge – система, основанная на использовании цифровых валют центральных банков, в отличие от традиционной системы международных расчетов, которая базируется на взаимодействии традиционных коммерческих банков. Проект mBridge развивается Банком международных расчетов при поддержке Центральных банков Таиланда, ОАЭ, Саудовской Аравии, Института цифровых валют Народного банка Китая и Управления денежного обращения Гонконга.
Система BRICS Pay, предложенная еще в 2018 году, должна объединить платежные системы стран-участниц и направлена в первую очередь на розничных потребителей. Впервые прототип был продемонстрирован на саммите в Москве в 2024 году – на нем участники смогли, используя подарочный сертификат, оплатить по QR-коду покупку.
В наибольшей степени в создании альтернативной системы трансграничных платежей заинтересованы Россия и Иран как страны, находящиеся под санкциями. Другие страны – например, Индия или ОАЭ значительной инициативы не проявляют, поскольку опасаются вторичных санкций. Китай в наибольшей степени заинтересован в увеличении доли собственной валюты в международных расчетах, а не создании альтернативной системы.
Дополнительным затруднением к созданию подобной системы могут стать угрозы Дональда Трампа – он заявил, что при попытке создания единой валюты импорт из стран БРИКС будет обложен 100%-ными пошлинами.
Несмотря на то что вопрос создания единой валюты в полном смысле этого слова сейчас не обсуждается внутри БРИКС, угрозы американского президента направлены на предотвращение ухода от использования доллара США, поэтому создают для стран БРИКС, не находящихся под санкциями, определенные и достаточно серьезные риски.
